You can be a sweet dream
or a beautiful nightmare

Я люблю весну. И ведь не только потому, что я возвращаюсь в Хогвартс с зимних каникул. Она мне напоминает о чем-то неземном… красивом. Таком просто невесомом и прекрасном. Весна заставляет меня по каким-то неопределенным причинам чувствовать себя в таком невероятно хорошем настроении, что даже уроки ни по чем. Правда если начать вспоминать о реакции некоторых учителей на мои редкие ленивые дни, то становится немного страшно, и приходится вновь браться за ум, ибо… ну, учится-таки надо.
И кто вообще придумал, что лучше всего готовиться к урокам в библиотеке? Во-первых, там ужасно тихо. И эта тишина неимоверно давит на меня в последнее время так, что в голове кто-то кричит, и я не могу заткнуть этот непонятный голос. А во-вторых, в гостиной ведь гораздо лучше. Тут тебе и с друзьями можно, если что отвлечься, правда, это очень редко, и… ну, да, в основном из-за своих друзей я обожаю сидеть в гостиной и делать домашние задания.
Вдобавок, здесь, в гостиной, гораздо больше света, хотя в два раза меньше пространства. Но, минус еще есть в библиотеке – там везде книги. А зачем они мне на самом деле нужны, когда они мне совсем не нужны. Ведь сейчас только-только начало учебного года, и мы все еще не совсем отошли от каникул. Однако я упорно пыталась себя заставить поучить хоть что-нибудь, но кто-нибудь так и возникал в моей жизни. Даже Мэри пару раз приезжала ко мне погостить. Хм, вернее я к ней приезжала – Петунья в последнее время меня, ну, просто невыносимо сильно начала доставать. А еще этот ее новый ухажер. Как там его… Вернон Дурсль кажется. Боже, отвратительная фамилия. Но, сам мальчик вроде милый. И я ведь, правда, люблю Петунью.
Но я как-то отвлекаюсь. Моя любимая Мэри живет в Годриковой Впадине. И, знаете, я как-то даже не удивлена была, что к ней довольно часто забегал Поттер. Если верить словам самой миссис Маккинон – матери Мэри.
Кстати говоря, об этом Поттере. Ай, глупый солнечный зайчик. И почему-то я не удивлена, кому принадлежит этот солнечный блик. Поттер, если ты лодырь и лентяй, то хоть другим не мешай учиться. Ох, ну, разве он не тот еще раздолбай, а? Вечно гуляет со Римусом, Сириусом и Питером, и даже не учит толком ничего. И что он здесь забыл в этот час? Пока тут все и правда усердно учатся, он просто сидит и отвлекает меня. Эй, Эванс, - перебивает он меня, садясь настолько близко ко мне, что я бы возможно и спихнула его с этого соседнего стула, но почему-то была спокойна. А тут он еще и схватил мое зеркальце. Вот зачем я его взяла с собой? Вдобавок он отодвинул книги и мои фолианты. - пойдешь со мной на свидание?
О Мерлин, в какой раз он делает мне это предложение? В сто-миллионный? Или уже сто миллион первый. Мерлин, а я кажется почти не против была бы и прогуляться с ним. О нет, Лилс, даже и не думай об этом. Мечтай, - легкая усмешка, и я начинаю чувствовать как мои щеки, заливает румянец. Так, где там мой учебник. Выставила его перед своим лицом, так, чтобы была видна только моя рыжая макушка. Я ведь никак не могу согласиться на свидание с ним. И даже все внутренности кричат мне, что пора бы уже было мне согласиться. Но, слава Мерлину, мой разум еще не совсем покинул меня со всеми этими уроками и всевозможными зельями и заклинаниями.
Серьезно, Эванс, я точно знаю, что сегодня вечером ты свободна, Сириусу Мэри проболталась. Вот вечно она пытается свести меня с этим Поттером. Сама-то давно мило и радостно ходит за ручку с Сириусом, и почти перестала принимать мою сторону в спорах о том, каков же на самом деле Джеймс. Или я просто стала меньше видеть в нем отрицательных качеств?! Стоп, когда это я начала называть его Джеймсом? Черт, опять это сделала. А мне бы не помешала помощь в.. скажем, в Астрономии. Еще одна легкая усмешка. Поттеру нужна моя помощь? Интересно, а почему именно я... стоп, разве я забыла все его подкаты ко мне? Но тем не менее я все равно задаю ему этот почти глупый вопрос в данной ситуации:
- И почему я должна это делать?
- Не говори, что тебе не хочется вправить мне мозги. Такой шанс.. В восемь у входа в Астрономическую Башню, скажем. Ну что, придешь? А когда это я не мечтала исправить ему его мозги? О  Мерлинова Борода, он ведь и правда почти исправился. Ладно, ну я погорячилась сейчас. Он не почти исправился - он лишь на пути к исправлению. Ему еще очень далеко до того что бы стать... нормальным.
И тут я решила выдать свой вердикт. Возможно.. Но только чтобы сделать из тебя приличного человека, Поттер.

* * *

Иногда одна наша фраза может изменить все. Мы живем себе, дышим, едим, и все тому прочее. Но иногда в нашей жизни возникают определенные возможности. Возможности за которые нужно ухватиться и никогда их не отпускать, или пытаться всеми силами добиться этой самой возможности. Но со мной ведь произошло не такое. Я шла со своими подругами - Марлин и Мэри. Они только и могли что обсуждать... что-то, а я совершенно их не слушала. И такое со мной впервые. Я шла и думала о том, о ком старалась совершенно не думать. Я лишь изредка позволяла себе мысли о нем. И то, они были глубокой ночью, когда я не могла заснуть, или просто просыпалась слишком рано. Я одевалась, приводила себя в порядок, и шла с учебниками в гостиную и думала. Я думала о многих вещах. Но в последние дни все мои мысли занимал он. Поттер будто специально оказывался именно там, где я обитаю. И не важно что это было - кабинет зельеварения, Большой Зал, или даже полянка перед самим Хогвартсом.
Дадут они нам тест или нет, Лилс? - мы остановились и Марлин стояла передо мной. Черт, а как я вообще остановилась то? Долбаный Поттер. Все мысли о нем, и я даже не замечаю своих действий. Ты о ком?
- Эванс, ты меня вообще слушала или нет?
- Милая, прости... Просто...
- Лилс, ну, что случилось то?
Я переминалась с ноги на ногу, и не знала стоит ли им говорить или нет. О Мерлиновы Штаны, конечно стоит. Они же мои лучшие подруги. Они сами мне всегда все рассказывают.
- ПОТТЕР МЕНЯ ПРИГЛАСИЛ НА СВИДАНИЕ, - я выпалила эту фразу на одном дыхании и с такой громкостью, что многие обернулись на меня, а некоторые даже пооткрывали рты. И я даже не знаю как реагировать.
Мои же подруги сами стояли ошарашенные. Мэри схватила меня за обе руки, и начала кружить в каком-то непонятном танце, напевая какую-то непонятную песню и приговаривая. Я знала что из вас выйдет прекрасная пара.
Я остановила свою подругу, и встала перед ними обоими. В конце концов, зачем вообще я сказала что именно на свидание он меня пригласил? Я буду его учить астрономии. Буду пока-то без телескопа. И тем более, я его там уму разуму буду учить. Я всего лишь буду учить его астрономии И НА ЭТОМ ВСЕ. Не будет никакой романтики. Только учебник, и карта звезд между нами.
- Ну. как знать, как знать, - приговаривала Мэри пока мы шли до Большого Зала. А тут я увидела его. А он кажется даже увидел, что я его увидела. Блин, нельзя же опять заливаться краской. Я не должна показывать, что стесняюсь или смущаюсь. нет, я не имею права показывать такую слабость. Я же Лили Эванс, в конце концов. Я гордо подняла голову, и прошла мимо "золотой четверки", и даже не обернулась. Надо же. Хотя в обычные дни я бы и так не обернулась. В конце концов, там же Поттер сидит, и... вечно пялится на меня. А я не могу на него смотреть.

* * *

Эти взъерошенные волосы, очки, которые он почти никогда не снимает, и его вечно растрепанный вид. Я бы даже могла назвать его красивым, и могла бы влюбиться в него, и иметь безответную любовь. Так ведь и правда было бы гораздо легче. Он бы не знал о моем рыжем существовании, и был бы увлечен своими многочисленными девушками. А я просто сидела, и гордо проходила всегда мимо него везде. Где бы я его ни встретила, я бы даже и не взглянула в его сторону. О боже, да мое поведение ведь и ничем не отличалась от того, какое оно сейчас. Мееерлин, так кто-то небось даже думает, что я и правда влюблена в Поттера.
О нет. Неа. Нет. Никогда в жизни... хотя... нет, нельзя даже думать о том. чтобы думать о нем. сегодня вечером он будет для меня просто отстающим учеником, который попросил подтянуть его по астрономии. никаких розовых щек, и смущения. только фолианты, карты звездного неба, и легкие пометки в свитке.
но почему же так предательски подкашиваются ноги, и в горле немного пересохло?! я ведь не могу быть в него влюбленной, так ведь? или же все-таки могу? Но как? Когда я допустила такую возможность и поддалась этому предательскому чувству? Неужели я теперь сама ищу встречи с ним, и поэтому все время занимаюсь не в библиотеке, как раньше, ища тишины и покоя, а в гостиной, где могу встретить его, и начать заново его отталкивать от себя.
Итак, Поттер, я готова. Но учти. Это не свидание. Мы всего лишь позанимаемся с часок, а потом разойдемся. Черт, а мне же с ним придется вместе идти до гостиной. Мерлин, пожалуйста, пусть он не будет меня потом доводить до гостиной, я сама дойду и все тут.
И вот мы уже на открытом пространстве, если его можно таковым назвать. Я достала все из своей сумки, и положила на так хорошо оставленный здесь стол. И ведь я даже перо с чернилами забыла. Правда я не забыла взять учебник по астрономии, фолиант за прошедший год, свою собственную тетрадь для записей, и пустой свиток. А еще я случайно выронила свое зеркало. А Поттер даже поймал его, когда оно почти не разбилось о холодный пол бетона.

Что-то в последнее время в моей жизни всё чаще появляется смерть. Точнее, предпосылки к ней. То кто-нибудь захочет убить себя, то кто-нибудь начнёт говорить, что пора бы уйти на покой. Хватит. Мне противно слышать, видеть и чувствовать это. Для меня самоубийство, да и для всех должно быть, самое страшное, что можно сделать. И если сейчас что-нибудь произойдёт, то я никогда уже не смогу нормально жить. А может быть, и вообще жить не буду. Единственный раз в жизни я смогу сделать что-то против своих личных принципов, нравов и укладов. Я смогу спрыгнуть. Потому что без Алана мне не хочется жить. Даже когда мы с ним расстаёмся на время, жизнь кажется серой и унылой. Вот и сейчас, когда он мне говорит о том, что ему всё надоело, вместе с этим он подразумевает и меня, мне становится плохо. Больно, неприятно и паршиво на душе. Я, наверное, меньше всего буду думать о других и их чувствах, когда Флениган прыгнет с крыши. Мой прыжок последует незамедлительно.
-Ну спасибо. Никак не ожидала от тебя, можешь прыгать, – в голосе так хорошо слышно разочарование, но я постаралась придать ему наплевательский оттенок. Плохо получилось, ведь мне не наплевать. Если бы не вся ответственность момента, я бы ушла по-английски, вытирая слёзы. Но я по-прежнему цепляюсь за шансы спасти Алана. Хотя он не слишком-то спешит мне на помощь, только сильнее усугубляет ситуацию. Идиот. Меня начинает это бесить, по всему телу бегут мурашки, меня трусит от напряжения. Надеюсь, что это всего лишь боязнь высоты. Сейчас я хочу хотя бы на несколько минут забыть о своих чувствах к Алану, чтобы он мог прыгнуть. Я не хочу заставлять его делать что-то против воли. Я не могу манипулировать людьми. Хочет – пусть делает. А я потом тихо загнусь на этой крыше. Тем более, люк Флениган находчиво закрыл на замок. Теперь крысы не убегут с корабля. Что ж, намёк понят, я не уйду, а выход только один – прыгать вниз. Меня устраивает, давно мечтала научиться летать, пусть полёт мой будет длиться несколько секунд.
В оцепенении продолжаю стоять на возвышении. Я не тороплюсь отвечать Алану. Я, просто нахмурив лоб, смотрю на него, провожая взглядом. Крепко сжимаю руки в кулаки, ногти впиваются в ладони, заставляя меня вернуться к реальности. Только боль и возвращает меня в реальный мир. -Хм, – хмыкнув, я снова задумываюсь. Действительно, зачем мне прыгать? Я могла бы легко найти замену Алану. Да вот проблема. Я не хочу. Меня всё устраивает. И ничего менять в своей жизни я не хочу. Может быть, потом, но не сейчас. -Смогу. Просто не хочу, – покачнувшись назад и вместе с этим испытав дикий страх, справляюсь с собой и слезаю с возвышения. Поджилки трясутся, я с опаской оглядываюсь. Я была в шаге от смерти. Больше я шутить так не хочу. Сажусь на крышу, спиной прислонившись к возвышению. Касаюсь его головой, почувствовав холод камня. Закрыв глаза, слушаю болтовню Алана. Он продолжает настаивать на своём. Хочет умереть, предлагает расстаться. Грустно улыбаюсь. Теперь ещё и расстаться. Отличный день. Надеюсь, это не шутка. Так жестоко со мной шутить нельзя, я лучше приму это за правду. Виски начинает ломить. Это от подступающих слёз, которые я так старательно держу в себе. -Знаешь, в чём твоя проблема? – открыв глаза, я вижу, что Флениган перебрался на другой конец крыши, подальше от меня. При всём желании я не успела бы добежать до туда, чтобы остановить его ещё раз. Поднимаюсь с места, чтобы всё-таки идти к тому месту, избранному стать началом конца. -Ты - пессимист. И ты всё решаешь за других. Считаешь, что знаешь, чего хочу я. На самом же деле мои желания противоречат твоим, потому что я хочу абсолютно обратного. Так вот. Хочешь быть свободным? Свободен, – не знаю, слышал ли это Алан, но сразу после этого он прыгнул. Моё сердце остановилось. Я хотела бы ничего не чувствовать. Но это невозможно. Внутри всё сломалось. Я чувствую дикую пустоту. Даже не могу закричать, я ничего не могу. Ноги меня не слушаются, я стараюсь бежать, но медленно тащусь. Пока иду, падаю, задыхаюсь. Голова разболелась. Кажется, вся кровь прилила в голову, затопив мой мозг. Я не могу поверить в случившееся. Он просто взял и прыгнул, ничего не сказал мне. У меня же хватило ума не прыгать следом, я просто не могу. Ещё несколько часов я буду тут, а только потом отправлюсь следом. Я даже не могу вытереть слезы, которые стекают по лицу и капают на крышу. Нет сил вообще ни на что, я просто еле добираюсь до края крыши. Кажется, прошла целая вечность, но я шла не больше тридцати секунд. Руками впиваюсь в край возвышения, чтобы не упасть. Собравшись с силами, смотрю вниз. Я ищу глазами Алана, ожидая увидеть внизу его в луже крови. Но я вижу перед собой балкон. На нём лежит Флениган. От слёз я вижу всё расплывчато, но до меня всё начинает доходить. Он не собирался прыгать на самом деле. Это всё было для того, чтобы подшутить надо мной. Господи, я чуть не сошла с ума, я чуть не умерла, а он живой. Сейчас я впервые жалею об этом, потому что я уже не хочу жить. -Придурок! Я ненавижу тебя! – кричу я. Ну, хотя бы голос прорезался. С двойной силой на меня накатывают рыдания. Я почти падаю, ложусь на крышу, притягиваю ноги к груди. Больше я не сдерживаю слёзы. Меня ломает и разрывает. Не могу держать себя в руках. Я хочу умереть. Для меня в жизни не осталось ничего святого. Все хотят меня добить. Раньше я держалась, сейчас же я поддалась желанию Алана. На самом деле, даже слово может убить человека. Я сейчас близка к сумасшествию и самоубийству. Только я не найду для себя балкон, чтобы приземлиться на него. Моей последней остановкой станет земля.

Рождественский вечер, а Одетт уснула. Портман открыла глаза, села на кровати и потянулась. Рождество. Воистину, прекрасный праздник, которого многие с нетерпением ждут. Гриффиндорка тоже его ждала, никто никогда не отрицал, что пусть ей и пятнадцать лет - в душе ей лет пять, не больше. Взрослый ребёнок, склонный к тому, чтобы совершать разные глупости. Одетт сидела на своей кровати и писала письмо. Неужели до сих пор она верит во всё это? К ней прилетит Санта Клаус и исполнит её желание? А почему бы не поверить? В волшебном мире всё возможно.
"Дорогой Санта!" - девушка внимательно осмотрела обращение и решила продолжить письмо - "Я знаю, что и в этом году вела себя плохо, но всё же попробую тебе написать. Мне бы очень хотелось, что бы везде был мир. Все, кто рассорился перед рождеством, в этот прекрасный день - помирились. Пожалуйста, исполни моё желание, я ведь не прошу у тебя новую волшебную палочку, как в прошлом году.
Искренне верящая в тебя, Одетт Портман."
Одетт ещё раз перечитала письмо, оделась и быстро побежала в совятню. - Арчибальд!
Портман осмотрела совятню на наличие своего филина. Тот мирно дремал. - Арчибальд, просыпайся! Рождество пришло! - многие совы будто неодобрительно смотрели на девушку, которая в такую рань к ним забежала, да ещё и начала кричать.
Арчибальд лениво открыл один глаз и взглянул на Одетт. Открыл второй. Глаза расширились, он взлетел и собирался уже вылететь куда подальше, но Портман его снова окликнула - Арчи, не улетай, я хочу попросить тебя доставить одно письмо.
Тому всё же пришлось затормозить и развернуться. Одетт подставила руку и филин сел на неё, протягивая лапку, чтобы девушка привязала к ней письмо. - Это письмо Санта Клаусу. - беззаботно сказала девушка.
Филин снова выпучил глаза и громко ухнул. - Вот не надо мне ухать тут. Ты же знаешь, что в этом году Филч поймал мне около сорока раз, а в прошлом в два раза больше, так что лети, может он и решит исполнить моё желание.
Филин осторожно клюнул Одетт в щёку и улетел. А ведь и правда, неужели он будет искать Санта Клауса? Да нет, врядли. Он полетел к родителям девушки.
Портман пошла в спальню для девочек. Там никого не было, поговорить было не с кем. И чем же заняться? Может раскрыть подарки? Девушка взяла небольшой свёрток и открыла его.
"Дорогая Одетт. Ты просила краски - пожалуйста.
С рождеством, любимая!
Мама и папа."
Одетт улыбнулась. Да, она давно у них выпрашивала краски, порой просто бывает нечего делать. Тут в голову девушки пришла очень странная, опасная, но интересная идея.
Оставив все остальные подарки на потом, Портман взяла краски и решила прогуляться по коридорам третьего этажа...
Филча видно не было, вокруг было тихо. Одетт открыла зелёную краску и подошла к стене.
-Отличный холст - вслух восхитилась девушка, оглядывая будущее место рисунка. Портман, изначально намочившая краски, окунула палец в зелёную баночку и начала выводить " С Рождеством! ", напевая себе под нос. Что она напевала Одетт не помнила, а может и не знала вовсе, но мелодия её подбадривала. Завершив написание, Портман оглядела своё творение.
- Я знал, Портман! Знал что ты выкинешь сегодня что-нибудь подобное! Я поймал тебя! Поймал! - кто-то резко схватил её за руку. Это был Филч, несомненно. - Теперь тебе рождество придётся проводить в моём кабинете!
Портман лишь пожала плечами. Она привыкла. Привыкла к кабинету Филча, и всё там знала, так что ничего страшного тут не было. Она спокойно пошла за завхозом. Подходя к кабинету, Одетт увидела Миссис Норисс - кошку Филча. Да, уж теперь у неё будет возможность отомстить ей за то, что Одетт при прошлой встрече "случайно" опрокинула кубок с тыквенным соком, когда кошка проходила мимо.
-Я пойду отмывать твоё безобразие. Тебе не выйти отсюда, Миссис Норисс останется с тобой, да, моя кошечка? - та сверкнула глазами, буравя взглядом девушку. Та спокойно ела на стул, безразлично вглядываясь в глаза кошки. - Счастливого рождества!
Стоило ли сбегать? Возможно, но Филч бы всё-равно её поймал, Миссис Норисс побежала бы к нему. - "Да, с Миссис Норисс и не поговоришь ужасное общество..."
Портман тяжело вздохнула - Чего уставилась, хвостатая? Неужели тебе в рождество делать больше нечего, как на меня смотреть? - кошка всё также продолжала буравить взглядом Одетт.

Марк не мог никак выспаться последние 3 месяца. Каждый раз неудобная кровать. Каждый раз именно под его окнами дорога, по которой гоняют стритрейсеры. Каждый раз одна подушка, при просьбе второй, оказывалось, что больше нет ни одной. Каждый раз ночью в голову приходит слишком много мыслей, которые мешают заснуть. Кашель сменялся головной болью, сменялся болью в руке, сменялся болью в ноге. Каждый раз. Как сущий ад. Как какое-то издевательство, которое никак не уходило. Каждый раз ему не везло. Теперь ночь самое нелюбимое время суток.
Ответ на свой вопрос был дан примерно так, как он и ожидал его услышать. Выражение про то, что «я бы трахнула Циклопа» заставило улыбнуться. Все эти мультяшные персонажи и персонажи из фильмов. Настолько реальны, и настолько же нереальны. Эта заветная мечта, которая преследует некоторых с самого детства, а некоторых настигает лишь после 50. Что бывает самым интересным, иногда этими героями бывают и животные и стулья. Тот герой, который настолько близок по духу, настроению и поступкам, что иногда кажется «он(а) так похож(а) на меня». И тогда человек начинает строить надежды о том, что он обязательно встретит такого же человека, как герой фильма и конечно же они будут вдвоем, утопая в своей страсти. МакАлистер не верил во всю эту чушь. За свои 18 лет он ни разу не встретил в фильме или в книге героя, в которого он мог бы как-то влюбиться. Честно говоря, он не переваривал таких людей, как Эларика, которые пытались как-то самоутвердиться за счет других людей, пытаясь показать на свое преимущество и указать на недостатки других людей. Ее можно было причислить к такой категории людей как «местная стерва». В чем проблема этих людей? От них каждую секунду, каждый миг можно ждать сюрприза. Какого-то действия или фразы, которая может как-то на тебя подействовать. Часто бывает, что такие люди слишком хорошие психологи для людей «неудачников», которые бы не смогли как-то бы постоять за себя и как что сразу же бежали плакать в какой-нибудь туалет или куда-то еще. У Таких людей сразу получается определить больное место наших неудачников и так сильно надавить, что иногда могло бы привести и к непоправимому. Но как мы знаем не существует идеального человека. У красивого проблемы со здоровьем или головой, у умного человека проблема с друзьями или внешностью, у общительного человека обычно все лучше всех. Но скорее всего у него мало денег. Настолько много разных подразделений, на которые делится человек, чтобы найти у него тот изъян, с помощью которого мы сможем вычеркнуть его из графы «идеального человека».
В этот момент девушка ушла вроде поговорить со своим начальством. Его имя Марк так и не запомнил, оно слишком сильно резало ему слух и поэтому в его варианте он всегда останется главным или начальством. Именно сейчас, да, да сейчас можно было бы спокойной повернуться и уйти, но любопытство и какой-то азарт не давал ему сдвинуться в места. Наверняка и новая знакомая была бы не против выйти из зала и увидеть пустую улицу, без фигуры МакАлистера, но игра стоила свеч. Может быть он ждал этого подвоха, который мог случиться хоть сейчас, к примеру тем, что из окна на него выльется ведро воды или что-то в этом роде. Как обычно все бы себя забавляли в старшей школе. Если ваша фантазия играет хорошо, то можно много чего придумать. Но время шло, а его голова все еще оставалась сухой. А в принципе он мог и ошибиться с принадлежностью к «местным стервам». К сожалению, он не был психологом, психотерапевтом, невропатологом хоть каким-то человеком, который бы мог что-то определить по словам и действиям других людей. Еще есть вариант, что она просто мужчина, который сменил свой пол, чтобы танцевать в Лебедином озере главную роль. Или он был геем и ему так нравился какой-то футболист из старших классов, но тот в свою очередь не был геем и ему из-за этого пришлось сменить пол, чтобы быть привлекательной девушкой. В наше время, когда наука и медицина хоть немного развита можно с собой сделать много. Можно открыть в себе третий глаз. Или второй нос. Или третью грудь. Можно сделать много чего. Если ваш рот слишком мал, вы можете себе сделать его большим, как у Артура из Мерлина. Можно сделать длиннее ваши руки, ноги пальцы. Быть может сейчас вместо той девушки выйдет парень. А может ее волосы это парик. И окажется что она на самом деле гей, который положил глаз на Марка, с того самого времени, как он сказал, что он сам не является геем. Сегодня был день мысли о геях. Так много, пожалуй, за все свою жизнь он о них не думал.
«Интересно, стоя около балетной студии я выгляжу геем? Может быть это еще выглядит так, как будто я гей, но я не хочу себя рассекретить и именно поэтому не захожу, чтобы не рассказать миру обо мне все. Все равно в балете танцуют одни геи. Хорошо я хоть вышел оттуда целым и никто меня не избил за мои фразы. Скорее всего все они еще по ночам ходят в бойцовский клуб, чтобы накачать такие руки и держать этих своих балерин на высоте 3 метра над полом. Безумные люди. Как настоящий парень может выбрать для себя судьбу балеруна, чтобы ходить по сцене в колготках? Делать разные пуа, муа, туа или как там называются эти их движения. Нет, ну девушки это понятно. Там для них просто рай. Все же блестит. Безумцы это точно.» - во время своих размышлений главного философа балета, в особенности геев, которые ходят туда он, сам того не замечая, начал расхаживать из стороны в сторону, иногда разводя руками или покачивая головой, в зависимости от мысли, которая посещала его голову. Солнце все еще светило, отдавая тень парня на асфальт, которая вместе с ним расхаживала взад и вперед, составляя ему некую компанию. Похоже вход в студию был главной отправной точкой к мыслям о геях, ведь именно здесь эта волна о них посещала его голову. В один из таких заходов взад и вперед он наткнулся на девушку, уж слишком он был увлечен своими мыслями. Марк сперва покосился на девушку. Пристальным взглядом посмотрел на нее снизу вверх. Дело было явно не чисто. Он еще не понимал в чем, но мысль о смене пола все никак не могла от него уйти. Слишком много фактов, которые складывались воедино. Вы-первых, она не захотела с ним учиться танцевать, списывая все на чешки, но ведь можно было и босиком, вроде Марк был чистолюбивым и носки он менял ежедневно. Во-вторых, с чего это она, или уже он, позвала его на чашку кофе, если было видно с первой минуты, что она не слишком жалует МакАлистера. Сейчас, он чувствовал себя Шерлоком Холмсом, которому надо было разгадать загадку балерины. Так бы и называлась эта серия о главном сыщике. Не хватало только шляпы и курительной трубки. Хоть и все внешние признаки говорили о том, что пациент скорее девушка, чем парень, он все-таки решил проследить за ней. Возвратив своему взгляду обратно нормальный взгляд, он натянул улыбку, чтобы не вызвать никаких подозрений. Раньше он никогда не занимался прочей дребедней, но сегодня, он похоже явно встал ни с той ноги, или мысли о геях слишком сильно повредили его психику. Тем временем, сумка девушки оказалась на его руки. Какой соблазн был посмотреть хоть одни глазом, и быть может найти какую-то улику или зацепку. Хоть как-то подтвердить или опровергнуть свою мысль. Может детскую фотографию или же визитку пластического хирурга. Всю дорогу он был молчалив и не сказал ничего до тех пор, пока они не дошли до кафе. Девушка шла заметно быстрее его ив на финишной прямой ему пришлось немного ускориться. Заведение было ни столь большое, но по-домашнему теплое. МакАлистер любил такие места, которые не отторгали, а наоборот как-то заманивали. Они зашли внутрь и сели за один из столиков около окна, которое выходило на дорогу, но другого пейзажа просто напросто не было в округе. В меня в его взор сразу кинулась одна надпись «Зеленый чай с имбирем. Вы почувствуете сладкий вкус Багамских островов.» У Багамских островов есть еще и свой личный вкус? Он закреплен в кулинарной книги? Наверное, это выглядело бы так: «Индейка, не забудьте в конце добавить немного вкуса Багамских островов». Когда заказ был сделан, он наконец начал говорить.
-Итак, почему ты можешь управлять огнем, а я не могу? - как в песочнице, почему у тебя лопатка больше, чем у меня, и ведерко такое красивое, а у меня с дыркой. Помолчав немного он добавил свой самый душещипательный вопрос: - сколько у вас из всех балерунов геев? И еще я похож на гея? Я не должен на него походить, я не слишком брутален, чтобы быть таким... человеком — не найдя лучшего варианта, он сказал именно человеком. Он не видел в этом ничего плохого, каждый человек может делать то что хочет и с тем с кем хочет, и даже в той позе, в которой он хочет, но сравнение себя с такими людьми ему не нравилось слишком сильно, наверное, именно поэтому он мог думать только об этом. На этот раз он решил посмотреть на мимику, движения, интонацию девушки. Ведь голос мог как-то выдать себя, но с другой стороны, где-то он читал, что любой голос можно как повысить на несколько тонов, так можно и понизить настолько, насколько хочет того сам подопытный.

Со слов Ванды можно было узнать все и сразу о том, какая у звезд жизнь. Туда не пойду, людно, здесь тоже папарацци слишком часто ходят, а тут девочка с фотоаппаратом и маркером. Про себя я лишь усмехался. Популярность – дело и впрямь разностороннее. Простому люду вряд ли понять все минусы такого понятия в его применении. Да и завидев большую кучу тех, кто слывет мечтателями об известности, я прекрасно знаю, что это уже излишество для обычной жизни. По крайней мере сам я только убеждался. Что жизнь без вмешательства посторонних по истине прекрасна. Ты живешь по своим правилам и даже будучи кем-то не очень известным на весь Нью Йорк, тебя знают прекрасно те, кому ты не безразличен. Ты часто видишь их лица, смотришь прямо в глаза и говоришь все, что должен искренне и прямо. Не могу представить, чтобы у меня брали интервью. Я не умею врать, а это там нужно порой. В общем, итог один, мне не быть суперзвездой Америки, да и не особо надо. Скажем, достаточно моего имени в списке тех, кто выжил после войны в Ираке.
- Ну, будем смотреть правде в глаза, твоя работа того стоит. Ты ведь любишь ее? Значит жертвовать своим временем одно из того, что привычно  для личности творческой и преданной своему делу,- эпичным тоном проглаголил я, продвигаясь на машине чуть вперед. Вокруг раздавалось громкое гуденье, шел снег, почему дворники пришлось включить. Люди на улицах спешили, вечерело. Начинали зажигаться огни Нью-Йорка, всякие рождественские украшения города, гирлянды на оголенных деревьях. Город расцветал под вечер, это нельзя опровергнуть, это нельзя отрицать. Нью Йорк был прекрасен ввсегда, но в такие дни особенно. На слова девушки об ориентире я кивнул и посмотрел в сторону антенны. В общем-то недалеко, только пробка.
- Да, там и впрямь легко загореть, поэтому достаточно отдыхающих бывает из разных стран. Я поэтому и русский с немецким выучил. – подтвердил слова девушки я, взглянув на нее и все таки не решившись представить ее кожу в тонах несколько темнее. Нет, я ничего не могу высказать против мулаток, ведь в США их тоже крайне много. Не могу сказать, что сторонюсь их или что то в этом роде. Они мне симпатичны, но не могу отдать им предпочтение большее, чем бледным американкам типажа Авроры или даже Ванды.
- А? – отвлекся я, когда девушка заговорила о машине. Признаться, я был и впрямь поражен, но пожалуй причислил себя к тем, кому родная машина была слишком дорога. Бмв был ужу второй год, но она меня ни разу не подводила, однако, сервисы я посещал достаточно часто примерно до августа. Но больше меня поразило не подобие критику в сторону любимого авто, а то что девушка. Блондинка, весьма симпатичная и приятная на вид, начала повествовать мне о том, какие проблемы у моей машины под капотом. Но потом Ванда еще и пояснила , почему же она так продвинута в направлении техники. Я рассмеялся, это выглядело довольно забавно. Именно этот момент, когда хрупкая блондинка рассказывает парню о том, какие проблемы под капотом его машины.
- Ну теперь понятно, у меня нет слов. Я редко встречаю девушек, которые вообще знают, что под капотом машины что-то есть, кроме «штуки, которая так рычит». Ты меня удивила и уже наверное второй раз, - я провел рукой к волосам, чтобы почесать затылок, а затем откинулся на спинку машины. Чуть надавив на газ, чтобы проехать вперед, я посмотрел на собеседницу.
- Хореограф, значит, - утвердительно хмыкнул я, а затем усмехнувшись, - преподаешь танцы или что делают такие творческие натуры, как танцоры? – вскинул брови я, и впрямь не зная подробностей этой профессии. Я и не заметил, как мы подъехали к повороту, что вел к студии, где девушка работала. - Как же тебя занесло на радио? - в конце концов задал волнующий меня вопрос.

Чувства. Очень важный элемент в нашей жизни, иногда даже жалеешь, что ты так зависим от них. Ведь каждое действие совершается под властью чувств. Ты не хотел ничего делать, говорить, но чувства захлестнули тебя и ты совершил глупость. Обидно даже, что ты так мал и так слаб, чтобы противостоять им, чтобы сражаться с необузданным желанием или бесконечным страхом. Некоторые думают, что они свободны и независимы, как жаль, что это всего лишь иллюзии, которыми они зачастую спасаются. Эти люди зависимы от чувств и эмоций, с которыми они не вправе бороться. А влюблённые люди самые беспомощные. Ведь если разобраться, то любовь самый зависимый наркотик. Попробуешь однажды и никогда не сможешь остановиться, ты будешь требовать этого чувства, будешь желать, и будешь мучиться от ожидания, смотреть на прохожих и думать, что возможно только что мимо тебя прошла твоя любовь, твоё счастливое будущие. Но когда однажды тебя посетит любовь, ты не сможешь ей сопротивляться, твоё сердце будет разрываться от счастья. Дозы эйфории будут поступать каждый день, внутривенно. Но как мы знаем, в жизни ничего не даётся просто так, даром никто ничего не даёт, и судьба не исключение. Она нам даёт второе дыхание, крылья за спиной, а потом забирает у нас это, давая понять, что жизнь не такой уж и мёд. В венах чешется кровь, дышать становится трудно и такое чувство, что в твоё тело вонзается миллионы осколков, и ты ничего не можешь сделать. Боль растекается по всему телу, делая боль жгучей и кипящей. 
Вот именно в таких моментах ты начинаешь ненавидеть любовь и чувства вообще. С одной стороны она доставляет тебе столько радости и счастья, а с другой стороны при любом удобном моменте она готова тебя сожрать, не оставив  ничего радостного и счастливого от тех сладкий эйфорических моментов. Наверно, Скарлетт  чувствовала сейчас тоже самое. Нет, она ещё не успела возненавидеть это чувство, но успела ощутить на себе все сюрпризы обратной стороны. Тяжело дышать, бытовуха тебя захлестывает, и ты больше ничего не можешь чувствовать кроме как это. Ей было ужасно больно и паршиво на душе, не от того, что так всё получилось с Райаном то, что судьба предъявила счёт. Где-то в глубине души она все еще надеялась, что Райан все же скажет, что любит ее, что нет, не было и никогда не будет той другой, которая вот так сломала все, что они так долго выстраивали. Будто судьба сыграла с ней злую шутку и теперь ей предстоит дать сдачи или же просто посмеяться над собой.
атмосфера накалялась с каждой минутой, а его молчание только больше придавало ситуации плохой конец этой беседе. Стоило думать, о чем еще можно разговаривать, когда все слова уже сказаны и назад уже ничего не вернешь, да и слезами горю не поможешь. Зато теперь она прекрасно понимала свою мать, которая тоже после развода с отцом, долго приходила в себя. Но тогда у нее уже была Скарлетт, которая всегда была рядом. А что есть сейчас у Скарлетт? Ничего. Она снова будет держать все в себе. Научиться улыбаться через силу, чтобы никто не смог увидеть печаль в ее глазах.
- Нет, ты великолепна. - Если честно, то ему бы было легче сказать, что Скарлетт уже ничего не значит. Что она разочаровала его, как жена, как женщина, да он что угодно мог бы сказать, но только не это и не этим голосом. Ведь так он делает ей только больнее. Да, она всегда старалась быть для него идеальной супругой. И у нее это всегда получалось, стоило ей только почувствовать его поддержку, ответ на ее любовь.
- И не в том дело, что мне чего - то не хватало. Просто . . . так получилось . . . - ага, просто появилась другая...лучше. Мысленно про себя добавила Йоханссон. Когда Скарлетт выходила замуж, она думала, что Райан остепенился и действительно готов создать семью с ней, позабыв о всех его женщинах, которые всегда поедали его глазами и завидовали Скарлетт. Она никогда не подозревала о том, что он сможет вернуться к прошлой жизни. Она никогда не упрекнет его за это, она слишком его любит, чтобы напоминать об этом при каждом удобном случае. Как сильно нужно любить, чтобы простить измену? Очень сильно. Скарлетт никогда не могла понять за что именно она так его любит? А ведь любит же... и это так трудно объяснить. Но как нужно любить, чтобы изменять? Или же дело не в любви? Неужели правду говорят, что любовь живет три года? И теперь, разведясь с Райаном она может согласиться с этим?
- Ты знаешь её. Сандра Буллок. - Она улыбнулась. Наверное у нее просто начиналась истерика. Она даже забыла про холод, который сковывал ее все сильнее, потому что рук она уже не чувствовала. Сандра. Да, Скарлетт действительно знала такую. Не то, чтобы она общалась с ней и поддерживала дружеские отношения, просто по словам Райана, они снимались в одной картине. И наверное там же у них закрутился роман. Злилась ли Скарлетт? Нет. Ей было все равно. Сандра не была той женщиной, которая насильно заставляла мужчин уходить от жен. Да и сама девушка пережила развод и в какой-то степени Скарлетт сейчас понимала ее. А Райан просто был рядом.
- Знаешь, я даже рада, что ты уходишь именно к ней. Она великолепная женщина. - Голос продрожал от холода, а слезы давно высохли. Она повернулась к бывшему мужу и улыбнулась. Ей больше не хотелось выяснять отношения. Не нужно больше. Теперь она знала больше, чем достаточно. Да и только сейчас поняла что истерить глупо. Она отдает его другой, но это не значит, что она перестанет его любить и просто так возьмет и выкинет из жизни. Она будет выше этого. Подойдя к Райану, она обняла его за плечи. Ее холодная рука коснулась его щеки, а глаза поймали его взгляд. - Я все понимаю. - Только и смогла она прошептать, ощущая тепло его тела. Да, было тяжело его отпустить, было тяжело принять то, что теперь он уже никогда не сможет принадлежать ей. Ей будет очень не хватать его, но и насильно держать она его не хочет. Если любишь мужчину, то просто отпусти. Именно сейчас она вспомнила эту фразу, которую ей когда-то давно говорила ее мама. И она была права. - Мне холодно. Я пойду переоденусь. - Отступив на шаг от мужчины, Скарлетт направилась в спальню, но остановившись в дверном проеме,она оглянулась и посмотрела на Райана. - Ты останешься? Или... Дальше слова застряли. Все таки сейчас ей было слишком тяжело произнести ту тяжелую фразу, которая так резала по сердцу.

Ветка дерева стучит в окно, выдавая незатейливый ритм,  под который так и хочется тихонько запеть. Внезапно вышедшее из-за облаков солнце ярким светом освещает просторную, белую и немного пыльную студию, отчего студенты-художники вынуждены немного прищуриваться.  Кая легкими штрихами делает тень на лице натурщицы и начинает невольно шевелить губами, бесшумно напевая старую мексиканскую песню.  Мысли девушки где-то далеко-далеко, дальше университета, дальше Сан-Диего, дальше океана – где-то в своем мире, где ветка – неплохой барабанщик, а солнце – маленький ребенок, мешающий работать.
Мольберт Каи находился во втором ряду, справа, прямо у окна, отчего солнце мешало ей больше, чем остальным студентам. Солнце и тень практически ровно поделили рисунок девушки и… как теперь рисовать? Мартинез откинулась на спинку резного венского стула и вздохнула, досадливо прикусив губу.  Ее тонкие пальцы невольно расслабились и карандаш, внезапно обретая свободу,  вмиг полетел вниз. Со слабым глухим стуком карандаш приземлился на пол и покатился вперед, оказавшись совсем рядом с натурщицей. Когда карандаш упал, все студенты посмотрели  в сторону Каи – кто-то смотрел осуждающе, кто-то – с сожалением.  Незнающий мог бы удивиться, как  столь неприметный звук стал центром внимания? Причина проста – до этого в студии стояла полнейшая,  сквозящаяся лишь  тонкой дымкой вдохновения, тишина, нарушаемая лишь дыханием студентов и легким шуршанием карандаша по акварельной бумаге. Кая слегка покраснела – она никогда не любила быть центром внимания. Чего, конечно же, не скажешь о дурацком карандаше.
Девушка, стараясь быть неслышной, быстро встала и подняла карандаш, на секунду встретившись глазами с натурщицей. Ага, глаза у нее чуть продолговатые, надо бы исправить – да и в следующий раз сесть поближе к натурщикам, а то Кая завалит и остальные работы. Художница  вернулась на свое место и, держа в руках злосчастный карандаш, начала дорабатывать рисунок. Обычно рисунки с натуры ей удаются, но сегодня что-то все было против нее – настроение, солнце и даже карандаш. Кае было откровенно скучно сидеть здесь и рисовать, хоть и образ натурщицы был интересным.   Но Мартинез нарисовала уже несколько десятков подобных рисунков, и сейчас ей уже хотелось не сухо срисовывать реальность, а придумывать что-то свое.…  Но что поделать – преподаватель хочет, чтобы студенты набили руку, рисуя самое сложное - людей. 
Кая снова взглянула на натурщицу и, добавив пару незначительных деталей,  наконец-то  позволила себе  посмотреть  на свой рисунок глазами зрителя.  Рисунок вышел неплохим, с  точки зрения построения. Но сразу заметно, что вуаль далась девушке нелегко. Она получилось мягкой, воздушной, что совсем не соответствовало действительности. Но это мало беспокоило юную художницу – на просмотр сей рисунок не идет. Здесь главное просто прийти, нарисовать, получить заветную  галочку и идти домой.
Но пока придется еще посидеть здесь, сделав вид, что еще рисуешь. Ведь если преподаватель увидит, что ты уже закончила, то подойдет, посмотрит рисунок, скажет все недостатки и заставит их все исправить.
А если Мартинез начнет исправлять, то домой она вернется далеко затемно. И Кая, невольно поймав взгляд преподавателя, вновь взяла карандаш.